В Железнодорожном районе расположено единственное в Самаре учреждение, где помогают бездомным: Центр социальной адаптации для лиц без определенного места жительства. На улице Мостовой находят временный или более-менее постоянный приют люди, которым некуда пойти. Часто им отказывают в приеме на работу, их не ждут родные. Тем ценнее для этих людей поддержка волонтеров. Одна из добровольцев — Елена Яновская, уже не первый год она помогает постояльцам центра. Почему люди оказываются в приюте, в чем они особенно нуждаются — об этом она рассказала в интервью.
— Елена, как вы впервые попали в приют? — Я как волонтер движения «Старость в радость» оказалась в социальной больнице на Хлебной площади. Часто там лежат как раз те, кого принято называть лицами без определенного места жительства. Разговорилась с пожилым мужчиной, дядей Сашей. Он бывший военный, с армейской выправкой, зычным, командным голосом. Я не знаю, как и почему он лишился дома, семьи. После больницы дядя Саша попал в Центр социальной адаптации. По одному из своих образований я парикмахер и решила приехать к нему, чтобы подстричь. Потом, уже на месте, думаю: надо и остальных привести в божеский вид. Оказалось, это очень востребовано. Ко мне целая очередь выстроилась. С тех пор регулярно езжу. А с дядей Сашей до сих пор поддерживаем общение. Сейчас ему оформили документы, он живет в геронтологическом центре в поселке Мехзавод.
— Помните, как вас первый раз встретили в центре на Мостовой? — Долгое время постояльцы смотрели на меня подозрительно. Протягиваю руку поздороваться — игнорируют, усмехаются. Люди недоверчивые, осторожные. Но за четыре года со многими постоянными обитателями у меня сложились доверительные, даже теплые отношения. И еще я твердо усвоила для себя правило: не задавать много вопросов. Хотят — сами расскажут. Неприятно — не надо. Эти люди часто отвержены своей семьей. У дяди Саши, например, четыре сына, но с отцом они не общаются. Одному парню я искала сестру через службу «Жди меня». Женщину удалось найти, но говорить с братом она поначалу не захотела. Потом, правда, перезвонила.
— Родные от этих людей отказываются, а вы помогаете. Почему? — Я учусь не судить о людях по внешнему виду, по обстоятельствам. Стараюсь не думать, что этот мужчина или эта женщина натворили в прошлом, а просто общаться. Как с человеком. — Женщин там много? — В приюте одновременно могут жить не более 15 женщин. В основном это те, кто вернулся из мест лишения свободы, которым некуда идти. Место в социальном приюте можно «забронировать» из тюрьмы и приехать сразу сюда. Тех, кто поступает с улицы, в центре отмоют, полечат, помогут восстановить документы. Дальше все зависит от человека. Предсказать чье-то будущее сложно. Была одна женщина, поначалу казалось, что ей удастся выбраться из сложной жизненной ситуации. Но она начала выпивать, из приюта была отчислена. В конце концов ее нашли убитой.
— Как часто вы навещаете своих подопечных? — Раз в полтора месяца проходит «парикмахерский день». К счастью, у меня появились единомышленники. В четыре руки можно и 40 человек за день подстричь, и больше. Также раз в месяц-полтора приезжаю с концертом, пою сначала на втором этаже, для ходячих, потом на первом, для колясочников. Помогаем чем можем. Есть люди, которые покупают для обитателей приюта чай, кофе, сладости, лекарства. А вообще, у них часто одежды нет, даже трусов. Покупаю, привожу. Спасибо неравнодушным самарцам. Иногда обитателям приюта просто нужна поддержка. Года три назад я узнала, что умер один колясочник. Думаю, как же его товарищам там, наверное, плохо в четырех стенах, как тяжело, ведь они несколько лет жили вместе. Наварила картошки, нарезала селедки, замариновала лук и поехала, хотя и не планировала. Помянули, естественно без спиртного, там это табу. Как они были благодарны, видели бы вы. Сначала мрачные были, потом улыбаться начали. Может быть, это и есть ответ на вопрос, почему я езжу.
— Жители в приюте часто меняются? — Часто. Основная причина — алкоголь. Три раза поймали — на выход. Если тихо человек выпивает, еще можно закрыть глаза, наверное. Но среди бездомных много буйных, что приводит к недовольству жителей расположенных поблизости домов. Одного моего товарища-колясочника недавно выгнали. Приезжаю стричь, а мне говорят: да вон он, уже месяц тут живет, за углом приюта. Идти-то некуда. Я сначала расстроилась, а потом уговорила подругу, поехала забирать. Нашла жилье. Говорит, ты меня спасла. Надолго ли? Я уже вытаскивала его с улицы, года полтора назад, перед заморозками. Но любовь к спиртному оказалась сильнее.
Еще уходят от болезней. Был молодой, красивый парень, Ваня, наркоман. Как-то приехала стричь, привезла целую гору пирожков — у знакомой была годовщина смерти мамы, она напекла, с рыбой и капустой. Всем раздала по пирожку. Ване достался с капустой, а он просит: а можно еще с рыбой, очень люблю. И вот я, уставшая после парикмахерского дня, несу ему этот пирожок. Говорит: ничего вкуснее не ел. Это был конец декабря, а в начале января Ваня умер. Думаю, если бы поленилась тогда, не пошла к нему с пирожком, никогда бы себе не простила. Таких историй много. Этим людям нужна наша помощь. Поэтому я еду в приют вновь и вновь. Доброволец-волонтер Максим Максимов: «Мы помогаем людям с особой жизненной позицией» Фото: личный архив Елены Яновской источник »
