Когда люди слышат о художнике-керамисте, то думают, что имеют дело с изготовителем горшков и кувшинов. И, конечно же, ошибаются. Из глины создают уникальные скульптуры, панно, предметы обихода, посуду, украшения, игрушки и многое другое. Самарский художник-керамист, преподаватель детской художественной школы имени Зингера, член союза художников России Юрий Малыгин рассказал о своем творческом пути, педагогических принципах и особенностях работы с глиной. Знакомство с глиной — Я родился в Куйбышеве, мой путь в искусстве начинался с живописи. Окончил художественную школу, затем живописно-педагогическое отделение художественного училища. Устроился художником-оформителем на завод «Стройфарфор». Тогда предприятия не обходились без таких специалистов. Нужно было оформлять стенды, плакаты, доски объявлений, доносить до сотрудников информацию в красивом и наглядном виде. Потом меня взяли модельщиком керамического производства, и я начал делать образцы посуды. Тогда я впервые соприкоснулся с глиной, узнал всю «кухню» этого искусства. Постепенно втянулся, набрался опыта. Если бы я не попал на завод, наверное, до сих пор писал бы пейзажи. В середине 80-х я обучался на кафедре художественной керамики в Московском высшем художественно-промышленном училище — «Строгановке». А в 90-е мы с товарищами организовали кооператив — изготавливали посуду. У нас был свой магазин. Но все это рухнуло, потому что сырье со временем сильно подорожало, и дело стало нерентабельным. С 1995 года я преподаю рисунок, живопись, композицию и керамику в детской художественной школе имени Зингера — в той, которую когда-то сам окончил. Работаю в корпусе на улице Стара-Загора. Развить художественное мышление В детской художественной школе учатся пять лет. Поступать туда можно с десяти. Каждую группу ведет один преподаватель. Класс, с которым я сейчас занимаюсь, перешел на второй год обучения. Я работаю с детьми по своей авторской программе в области изобразительного искусства и художественной керамики. В школе мы в основном рисуем натюрморты — неживую натуру. Начинаем с простого — с кувшина, яблока. Ставим руку и постепенно движемся к сложному — к изображению разных предметов, которых становится все больше. После окончания учебного года, в июне, дети рисуют пейзажи на пленэре. Мы используем акварель. У нас не индивидуальное обучение, а групповое — в сравнении. Ребенок смотрит, что делают другие дети, какие у них результаты, слышит рекомендации педагога, сопоставляет со своими работами. Я считаю, что при индивидуальном обучении человек усваивает меньше, чем в групповом. Одна из моих главных целей как педагога — развить у детей художественное мышление. Чтобы они могли сами что-то придумать, высказать в своем творчестве, а не просто писать с натуры. К выпуску из школы ребята делают итоговые работы по рисунку, живописи, композиции и керамике, скульптуре. На выставке комиссия оценивает, каких успехов дети достигли. Многие выпускники школы продолжают обучение — поступают в художественное училище имени Петрова-Водкина или в академию строительства и архитектуры технического университета. Кто-то едет в столицу, где выбор образовательных учреждений больше, чем в Самаре. Работы со смыслом С 1982 года я как художник-керамист участвую в выставках разных уровней. Первой моей работой стала декоративная тарелка «Рождение», которую я сделал, когда родилась дочь. Теперь она висит дома и до сих пор мне нравится. В 1993 году после выставки «Большая Волга» в Казани я вступил в Союз художников России. Он предоставил мне мастерскую, где я работаю. В творчестве я прошел много этапов, осваивал разные техники. С 2013 года участвую в керамических симпозиумах. На них художники из разных стран работают индивидуально и сообща, обмениваются опытом, изучают и практикуют новое. Например, мы пробуем дровяной и газовый обжиги на открытом воздухе. Недавно я вернулся с международного пленэра по керамике «АРТ-Жыжаль», который проходил в Бобруйске. Как возникает идея той или иной работы? Это сложный процесс, невозможно объяснить. Прихожу в мастерскую, делаю наброски в карандаше, маленькие эскизы в глине. Для меня важно, чтобы работы несли смысловую нагрузку, говорили о каких-то проблемах, побуждали зрителя размышлять. Я совмещаю гончарную лепку с ручной. Сформированное изделие сушится, происходит усадка. Затем его необходимо обжечь в печи при определенной температуре. Следующий этап — покрытие красками, глазурями. Я работаю в основном с шамотом и фаянсом. Не один в творчестве У живописца есть плоскость и краски. У него творческий всплеск, он пишет — сегодня, завтра, послезавтра. Пробует и приходит к методам, которые ему по душе. У керамиста другая ситуация. При создании изделия нужно знать, каким будет обжиг именно для этой глины, а техник очень много. И для каждой глазури своя температура. Но спрогнозировать результат, угадать, что станет с формой и цветом после взаимодействия с огнем, сложно. Вынимая изделие из печи, никогда не знаешь, что тебя ожидает. Огонь становится соавтором художника, меняя и дополняя концепцию. Часто он делает лучше, чем ты задумал, но бывает и хуже. Будто ты не один в творчестве. Поэтому повторить ту или иную работу невозможно. В апреле-мае в Самарском художественном музее прошла моя выставка «Когда владеют формой руки». На ней были представлены рельефы и скульптуры последних лет, в том числе созданные в технике обжига раку и нейкед раку. Каждая работа — это философское обобщение. Одним из постоянных является мотив ноши. Например, «Сизиф» — человек держит на вытянутых руках большой камень, который здесь символизирует бремя, жизненную ношу. В «Колесе фортуны» человек счастлив, находится на вершине успеха, в полете. Но колесо, если присмотреться, не круглое, а немного сплющенное, превращающееся в эллипс. Создается обманчивая ситуация. Несколько минут, и человек окажется внизу, фортуна покинет его. Кстати, колесо задумывалось круглым, но в процессе обжига огонь деформировал изделие, углубив мою идею и обыграв образ. Фотографии предоставлены спикером источник »
