Пообщались с автором о процессах, которые протекают в местной арт-среде, главенстве архитектуры и проблемах начинающих художников.
Марк Берне – 21-летний самарский художник и архитектор. В 2019 году он провел собственную иммерсивную выставку «Капризы 0.1», принял участие в создании вечера перформансов «Сквозь капризы» в коллаборации с театром-лабораторией «Самое своё». В этом году он готовит новые локальные проекты, которые могут удивить самарцев.
«Меня пугает возвышенное звание художника»
— Марк Берне – это настоящие имя и фамилия?
— Да.
— Ты уже попробовал себя не только в архитектуре, но и предстал в роли современного художника. Даже провел персональную выставку. Зачем тебе это?
— В моем представлении, художником стать очень сложно, поэтому я признаюсь, что меня пугает это возвышенное звание. С детства я испытывал большие сложности с постижением точных наук и вместо зубрёжки таблицы умножения я предпочитал рисовать. Как ни странно, но сейчас я нахожусь на стыке двух стратегий мышления (гуманитарной и технической). Возможно это связано с тем, что моя прабабушка была проектировщиком, но при этом она писала картины. Когда мне было 8 лет, я приходил к ней в гости и с большим нетерпением ждал, когда она позволит прикоснуться кисточкой к своей работе. Потом как-то всё закрутилось. Я начал всё больше и больше рисовать. Закончил художественную школу. Где-то в 2016 году я перевелся в архитектурно-строительный лицей и вот там-то и началось веселье. С первых же занятий я ощутил острый конфликт академизма с постмодернистским искусством. Погрузившись в историю модернизма, я очень плавно и естественно начал заниматься абстракцией. — Почему ты ушёл из академизма в абстракцию?
— Я никуда не уходил, просто пришло время поработать самостоятельно. А в целом, большое спасибо нашему архитектурному образованию. Оно построено на изучении модернизма, в частности, на таких именах, как Кандинский, Малевич, Мондриан, Ле Корбюзбе и Мис ван дер Роэ.
Людвиг Мис ван дер Роэ (1886-1969 годы) — немецкий архитектор-модернист, ведущий представитель «интернационального стиля», один из художников, определивших облик городской архитектуры в XX веке..
Сначала внутри меня был жуткий конфликт. Я всегда говорил, что мы должны рисовать академически, должны делать мягкие переходы свето-тени, замыливая рисунок. Но сравнивая разные подходы, я быстро остыл и вспомнил, что на нашей кафедре демократия. Я решил пробовать себя в модернизме только лишь после полного курса институтских занятий. Абстракция – это мой протестный, сепарационный модернизм.
— Первая твоя проба в этом направлении?
— Это было 2 года назад. Я просто попробовал залить большой холст акрилом. Именно тогда я ощутил вход в ресурсное состояние. В этом было что-то непостижимое. Когда начинаешь работать с краской, попадаешь на такую волну, которая несёт тебя сквозь мысли и переживания. Но потом я забросил, холст стоял много месяцев, и лишь спустя время я записал эту картину создав на ней один из своих «капризов». «Кураторская деятельность на выставках – тоже архитектура»
— Расскажи, как ты искал площадку, на которой можно выставляться?
— Однажды я случайно попал в StrelkaHall и понял, что там люди готовы идти на эксперименты. Несмотря на то, что я был на втором курсе института, архитектурное образование уже тогда позволяло видеть те тонкости, которые должен замечать профессионал, хотя возможно это просто мое природное чутье. Изначально я помогал там устраивать выставки. Первой стала фотовыставка клуба «Контраст» на «Ночь музеев». Ребята поняли, что я могу быть полезен их команде и как архитектор могу выполнять роль человека, связующего концепцию и пространство. Затем мы вместе занимались площадкой на «Волгафесте». Мне безумно это понравилось, потому что кураторская деятельность на выставках по факту – тоже архитектура, то есть такое искусство, которое является симбиозом научных и эстетических знаний. Когда у меня накопилось достаточное количество работ, я решил их пустить в дело, и организовал проект «CAPRICES 0.1».
— Ты оканчивал кураторские курсы, которые проводили на базе галереи «Виктория» в этом году?
— Я завершаю обучение в Школе Авангарда. Туда я попал довольно неожиданно, на месяц опоздав на основной набор. А все почему? Однажды во время разговора про модернизм с кем-то из коллег, я понял, что, когда я засовываю руку в мешок со знаниями о модернизме, их там катастрофически не хватает. В итоге, я буквально прорвался к Сергею Баландину, о чем ни капли не жалею.
— Видишь себя больше куратором или художником?
— В первую очередь я – архитектор. В моём представлении художник и куратор – это узкие специальности, которые входят в архитектуру. Когда я читаю лекции, я люблю использовать метафоры для лучшего усвоения того, о чем говорю. Поэтому Архитектура – это купол, который покрывает все области человеческого знания. Самое классное, что сейчас я могу самостоятельно запроектировать целый музей для своих картин. И меня мысль о таком безграничном «создательстве» крайне заводит! «Я пенсионер. Мне чужда «тусовость»
— В нашем городе есть всё для того, чтобы развиваться и заявить о себе?
— Есть всё. В первую очередь – это отсутствие кадров, к сожалению или к счастью (смеется). Проблема с кадрами – это преимущество для цепких людей. Но важно понимать, что для того, чтобы что-то заявлять, нужно что-то иметь в голове.
— Какое-то время у тебя была своя мастерская в старом городе. Сколько нужно было денег для того, чтобы снимать хорошее помещение?
— Я очень избалованный человек. На меня лучше не равняться, потому что, то пространство, в котором я работал, мне предоставил меценат. Так иногда бывает. У меня получилось найти пространство через знакомых, не через Союз художников. Если мы говорим о реальном поиске, действительно, у творца нет никаких вариантов, как обратиться в Союз художников и попросить угол.
Потом получилось так, что моя студия была выставлена на продажу. Теперь я присматриваюсь к собственному помещению, за которое я буду платить. Мне нужно просторное место и пространство, потому что я не только рисую, но и создаю видео, фото контент, который представлю вам уже в ближайшее время. — Ты пробовал взаимодействовать с «Домом 77» по этому вопросу?
— Мне нравится «Дом 77» как место, куда можно иногда прийти и повеселиться. Честно признаюсь, я пенсионер. Мне чужда «тусовость», которая там процветает. Мне неудобно работать в таких условиях. Художник – это человек, который именно работает, а не праздно проводит своё время. Хотя время вечеринкам уделять тоже нужно.
— Ты считаешь, что резиденты «Дома» прожигают жизнь?
— Нет. Их просто устраивает такой график, те условия, в которых они работают: шумовой климат, пространство, размер комнат. Меня там не все устраивает. Моё новое предполагаемое помещение находится практически рядом с «Домом 77», на Галактионовской, там белые стены, узкие комнаты с высоким потолком, хороший санузел. Если хотите себе хорошее помещение, то нужно долго искать. Есть собственники, которые готовы идти на уступки. Но все равно денег катастрофически не хватает.
— Как произошло твоё знакомство с самарской арт-тусовкой и кто тебе симпатизирует?
— В этом нет ничего сложного. Просто чаще приходите на выставки, ненавязчиво знакомитесь с людьми, там все друг друга знают. Мне симпатизируют самарские иллюстраторы, в частности те, кто работает с диджитал и графическими изображениями. Например, Сева Выводцев, Никита Бордюр, Миша Горелов. Если говорить об институциональных дельцах, то для самарской публики они немного закрыты, они сидят в институтах и мастерских. У меня на кафедре есть потрясающие «академики», которые, к сожалению, не актуальны для самарской арт-тусовки. Но мы что-нибудь обязательно придумаем и осенью постараемся запустить один интересный проект. «Как только художник достигает высокого уровня, он отправляется в Москву или Санкт-Петербург»
— Все разговоры о художниках крутятся вокруг мужского пола. Даже ты перечислил мужчин. Неужели в Самаре нет женщин, которые могут создавать что-то интересное?
— Давайте начнем с того, что в Самаре в принципе не так много людей, которые могут создавать нечто интересное. В целом я считаю, что у нас далеко не кризисная ситуация. У меня большое количество друзей-девушек, которые занимаются искусством, в частности дизайном. Просто они не хотят тратить свои силы на громкие заявления. Я могу с уверенностью сказать, что моя кафедра живописи в институте почти на 60% состоит из женщин. Они спокойно и свободно работают в свое удовольствие.
— Как ты относишься к акционизму и другим формам современного искусства, в рамках которых авторы могут показывать что-то очень откровенное или шокирующее?
— У меня у самого планируется несколько перформансов или акций, так как рамки между ними уже стираются. Действительно, есть шокирующие акции, но к искусству нужно относиться как к феномену. Не обязательно его оценивать по критериям — «хорошо» или «плохо», оно может нравиться или не нравиться. Взять, например, Павленского, который делал параноидальные акции. Посмотрите, как на них реагирует широкая публика. Для меня безусловным маяком в тумане информации является Марина Абрамович. Я считаю ее своим ментальным ментором. Я чувствую, что я еще многому научусь у нее.
— Кажется, в Самаре не хватает громких деятелей. Они могли бы вывести город на более высокий уровень.
— Как только художник достигает высокого уровня, он отправляется в Москву или Санкт-Петербург. В Самаре достаточное количество творцов, просто им не хватает журналисткой помощи, продюсеров и местных независимых грантов. К тому же, важно еще личное желание. Я стараюсь собирать силу в кулак, брать и делать, не дожидаясь чего-то там. А у некоторых художников нет ни сил, ни желания, но они любят создавать что-то в стол. И это норма.
— Складывается впечатление, что некоторые творцы ударяются во все тяжкие: кто-то пьёт, а кто-то увлекается веществами. Из-за этого развитие творчества притормаживается. Ты считаешь, что это большая проблема?
— Это личное дело каждого. Я не пью и не курю, потому что алкоголь очень сильно воздействует на способность здраво мыслить. Тем более я предпочитаю всегда выглядеть хорошо. Действительно, в самарском арт-сообществе доминирует присутствие алкоголя и, возможно, веществ. Мне от этого очень грустно, именно поэтому я сторонюсь таких мест и людей. Это проблема не художников, это в принципе повсеместная проблема. Но, как говорится, в природе выживает не самый сильный, а наиболее приспособленный. — Каких новых проектов ждать от тебя в ближайшее время?
— У меня их несколько. Во-первых, я постараюсь принять участие в «карманном авангарде» в июле. Во-вторых, 1 августа пройдет открытие «Виктории Андеграунд», где я представлю несколько новых работ. В третьих, в середине августа пройдет моя персональная выставка, название и тему которой я пока оставлю в секрете. Думаю, осенними планами пока делиться рано, но процессы по их реализации запущены уже сейчас. Я всем рекомендую как можно чаще посещать культурные заведения, обязательно помня о мерах предосторожности. И пусть искусство всегда будет с вами!
Фото: Полина Томилова @ph_dunno, @kaltblut_magazine, Ксения Куранова.
Дизайнер: Максим Осипов @is_irrelevant источник »
