В 2009 году в театре «Камерная сцена» состоялась премьера спектакля «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Режиссер Софья Рубина увидела в бессмертной повести Николая Васильевича Гоголя тему зарождающегося конфликта между Россией и Украиной. Спектакль пользовался большой любовью зрителей благодаря свежести звучания классического текста, оригинального постановочного решения и яркого оформления. Декорации художника Марии Митрофановой были созданы как будто из подручного материала. Спектакль побывал на многих российских фестивалях и надолго запомнился поклонникам театра «Камерная сцена». Мария Митрофанова (сейчас она знаменита, работает с «Мастерской Петра Фоменко») сделала остроумное оформление. Она талантливый театральный художник, когда-то сочинила нам много спектаклей. Но «Повесть» — самая удачная из ее работ на нашей сцене. Мы разделили площадку на две части: «русскую» половину, где жил Иван Иванович, отделили от «украинской» забором из старых лыж. Идею предложила Маша. Действительно, такой абсурдный забор в спектакле про абсурд. Иван Иванович у нас занимался спортом, поднимал деревянную штангу, прыгал через деревянного козла с рогами. Ходил в ватных стеганых трусах до колен из камуфляжной ткани. У него была дворня — молодые парни, тоже в стеганых семейных трусах. Иван Иванович и его дворовые очень дружили с соседями. Перелезали через забор к Ивану Никифоровичу, который, как и его девки и парубки, говорили на украинском. Перевод нам с большим удовольствием делал уже ушедший от нас Валерий Семенович Иванов, он родом из Киева. На украинском дворе было море, которое помещалось в огромнейших, широчайших штанах Ивана Никифоровича (еще одна искрометная выдумка Маши). В эти штаны, украшенные рыбками, все ходили нырять и плавать, в ластах и масках. На «украинской» стороне стояли шезлонги, зонтики, висело надувное солнце. Все пели дружно украинские и русские песни. Вернее, одни и те же песни, то на русском, то на украинском. Идея спектакля была: мы один народ. Иван Никифорович носил огромные, «запорожские», поролоновые усы. Голову его тетки Маша украсила косой из сарделек (я попросила, чтобы она была похожа на Юлию Тимошенко). Словом, мы веселились от души. Спектакль сопровождала живая музыка инструментального квартета, сидели вместе «русские» (гитара и балалайка) и «украинские» хлопцы (скрипка и домра). А потом, когда герои поссорились и началась «война», квартет распался, музыканты оказались в противоположных углах сцены. Если раньше все дружно пели песни, теперь стали рассказывать друг про друга анекдоты — «москали» про «хохлов», «хохлы» про «москалей»: — Мыкола! Как москали наши пельмени называют! Пе-ле-мени! — Да ты шо? Поубывав бы! Этот спектакль очень любили зрители. Лучшей актерской работой была, безусловно, роль Ивана Никифоровича в исполнении Алексея Елхимова (сейчас он актер «СамАрта»). Леша «шпарил» на украинском к восторгу публики. Когда он отправлялся воевать с Иваном Ивановичем, надевал жилет с многочисленными карманами, как у Шварценеггера, брал свое водяное ружье, все хохотали. С этим спектаклем мы ездили на фестивали в Петербург и Москву, привезли дипломы, но не обошлось без приключений. Прибыли в столицу на фестиваль «Славянский венец». Коллегам из других театров мы так понравились, что нас сразу пригласили еще на один форум. А председатель жюри Кирилл Панченко (художественный руководитель «Театра на Перовской») был в шоке. Он оскорбился такой трактовкой конфликта с Украиной, ни малейшей шутки на украинский счет не желал принимать. Мы тогда не были в курсе его политических взглядов. Но все-таки получили диплом за музыкальное оформление спектакля и благополучно отправились на фестиваль в Кишинев. Организаторы питерского смотра «Рождественский парад» предупредили, что их интересуют постановки с нестандартным прочтением классики. Мы сказали, что такое у нас есть. Приехали, показали. Жюри говорит: слишком радикально, так нельзя поступать с классикой. Но диплом все-таки дали: «За актуальное прочтение Гоголя». Алексей Елхимов исполнитель роли Ивана Никифоровича: — Тогда концепция спектакля, предложенная Софьей Борисовной, не казалась страшной и тем более пророческой. Ссора Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича была не войной, а соседской комической бранью, закончившейся тяжбой в мировом суде. Я не мог представить, что эти жившие душа в душу милые люди когда-нибудь смогут убивать друг друга. Но буквально через пару лет в новостях мы увидели трагедию. И это был шок. Ведь на сцене мы смеялись над собой, такими похожими, но переругивающимися из-за забора, который сами себе и выстроили из лопат и лыжных палок. Ссора-то была из-за пустяка — ржавого непроданного ружья, и оно у нас не стреляло в финале. Сегодня, мне кажется, такой спектакль уже невозможен. А в той реальности мы упивались народным колоритом, похожестью Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича, абсурдом их обиды друг на друга. Это был один из тех спектаклей, в котором все получали настоящее актерское удовольствие. Мы хулиганили, играли. И не верили, что Иван Иванович может поссориться с Иваном Никифоровичем надолго и всерьез. источник »
