2017-10-13 08:48 |
Вместе с руководителем организации Антоном Рубиным мы поговорили о проблемах, с которыми сталкиваются выпускники самарских интернатов и детских домов, а также о том, почему чиновники зачастую волонтёрам не рады.
Позапрошлый век
Марина Куцина, АиФ-Самара: Вы недавно побывали в Польше. Как обстоят дела с постинтернатным сопровождением сирот там?
Антон Рубин: К счастью, в Европе нет проблем, схожих с нашими, потому что не существует закрытых государственных учреждений - тех самых интернатов, после которых нужно кого-то учить жить в реальном мире. Для поляков это какая-то дикость позапрошлого века. У них если дети и остаются сиротами по какой-либо причине, то им тут же находят приёмную семью. С последними государство заключает договор и выплачивает субсидии.
- Но у нас тоже есть приёмные семьи. По данным областного минсоцразвития, более 8,5 тыс. семей в области получают ежемесячную выплату на воспитание сирот. И чиновники рапортуют, что этот институт работает...
- Приёмных семей у нас гораздо меньше, чем самих сирот. Зато наши чиновники отчитались, что в области нет ни одного детского дома, потому что их переименовали в центры помощи детям.
- Вывеску поменяли?
- Ну ещё кое-что тоже изменилось. В учреждениях, которые раньше именовались детскими домами, теперь могут жить не только воспитанники, но и нуждающиеся в жилье выпускники. Каждый год их выпускается примерно по 40 человек.
Охота на квартиры
- С какими проблемами чаще всего сталкиваются выпускники наших детдомов?
- Условно все проблемы можно поделить на несколько больших групп. Первая объединяет комплекс трудностей с получением жилья. С момента, когда выпускник покидает интернат, до получения собственной квартиры может пройти от трёх до 7 лет. И где-то всё это время надо жить! Однако и после получения квартир проблем меньше не становится. Яркое тому подтверждение - история Кати - выпускницы самарского коррекционного интерната. У неё ментальный диагноз (умственная отсталость. - Ред.). Одно из проявлений данного заболевания - безграничная доверчивость. Этим воспользовались мошенники и «кинули» её на квартиру. Три года у нас ушло на то, чтобы вернуть жильё через суд. И вот недавно девушка вернулась к себе домой, и мы считаем это большой победой. Доподлинно, сколько сирот в Самарской области лишились своих квартир - неизвестно. Только на моём опыте насчитывается пять подобных историй. Доверчивость и отсутствие жизненного опыта - чаще всего именно из-за этого выпускники детдомов теряют жильё.
Увы, нам так и не удалось признать остальные сделки недействительными и вернуть квартиры ребятам. Второй комплекс проблем - наши «взрослые дети» не разбираются во многих бытовых вопросах. Например, не знают, как считывать показания счётчиков на газ, свет и воду, как правильно распределять собственный бюджет и покупать продукты, как готовить еду и правильно её хранить. В семье элементарным бытовым навыкам учатся невольно, перенимая знания у родителей. Третий блок проблем - инфантилизм и иждивенчество. Это абсолютное непонимание, зачем нужно трудиться и себя содержать? За много лет дети привыкают, что им всегда всё дают, и мы их не можем в этом винить. Это издержки системы, которая делает из детей иждивенцев. Да, выпускников детдомов устраивают в колледжи, чтобы они получали рабочую специальность (например, овощевода, каменщика, маляра). Но относятся они к такому обучению, к сожалению, формально. Числиться в учебном заведении - это благо. Ведь дают общежитие, где можно жить, ожидая получения квартиры, выплачивают социальную стипендию (порядка 7 тыс. руб.), к тому же каждый выпускник детдома получает единовременную выплату на покупку одежды. В общем, куда ни глянь - всюду неграмотность: медицинская, юридическая...Воспитанников приходится сопровождать в судах, в надзорных органах, нанимать адвокатов, ездить в тюрьму и т. д.
Чиновник против волонтёра?
- Несколько лет назад областные власти приняли постановление о постинтернатном сопровождении детей-сирот. Таким образом, у всех воспитанников детдомов появились наставники. Как работает этот институт, на ваш взгляд?
- На 40 выпускников детдомов нашли нескольких бизнесменов, которые должны их наставлять и помогать материально. Понятно, что главе серьёзной бизнес-структуры некогда быть учителем для десятерых ребят. Приехать, вручить подарки - это да, но это формальный подход.Наши же чиновники тут же начали отчитываться, что проблему решили. Тем временем любое действие общественности в этом поле, например, нашей организации, воспринимают как укор в свой адрес. И я не понимаю, как побороть этот стереотип. Нет ни одного государства, где бы общество не помогало общественным институтам выполнять фундаментальные государственные задачи. Посмотрите, как развито гражданское движение в США. Там каждый первый - волонтёр!
- Может, у нас пока не настолько развито гражданское самосознание?
- Оно, безусловно, есть, но нам не дают его реализовывать! Вот нам внезапно закрыли доступ во все детские дома. А раз мы перестали туда ходить, то власти перестали считать, что где-то недорабатывают. Проблема с наставничеством - такая же. Нельзя прийти и сказать по разнарядке: «Петров, у тебя будет наставник Рубин. Слушайся его!» Наши наставники росли и появлялись из неформального общения на совместных мероприятиях и мастер-классах. Именно там строились взаимоотношения. Поэтому ребёнок доверяет, не боится обратиться к «своему» взрослому. Но с тех пор как нам закрыли доступ в детские дома, эта система
сломалась.
|