фото показано с : sgpress.ru

Большей части самарцев он больше известен, как певец с балкона на Самарской. Паша Куприянов «выстрелил» во время Чемпионата мира. Мы встретились с молодым музыкантом и пообщались с ним о его видении музыки. Сейчас Паша Куприянов играет в знакомой некоторым самарцам группе «Мама не узнает». Коллектив получил второе дыхание после перерыва. Возвращение приурочили к новому 2019 году и свежему альбому «Загорелось», который уже доступен в Apple Music и Google Play.  — В первую очередь, вопрос о концертах на балконе. Откуда это пошло? — Идея концертов родилась спонтанно. Сидя на балконе, мы с соседом заметили, что люди постоянно на нас смотрят. Я-то знаю, почему. Потому что квартира волшебная. В ней мы придумали всю музыку для «Мама не узнает», там очень много пота было пролито, много эмоций накопилось, там многое создавалось. Это не квартира, а генератор. Она как отдельный мир, дающий силы творить. Возможно, в ней создался такой эмоциональный потенциал, который и притягивал людей, как мотыльков на свет. Нужна была разрядка. А после концертов притяжение исчезло, никто больше взглядов не бросал. Как отрезало. — Как проходили выступления? — Для того, чтобы меня было видно людям, мы соорудили на балконе подиум из того, что попалось под руку: какие-то пуфики, поддоны, табуретки. Конструкция получилась устойчивой, но в поддонах были щели, и во время выступлений приходилось следить, чтоб ножки табуретки в них не провалились. Иначе можно было упасть и сломать позвоночник. В какой-то момент я так активно разыгрался, что не заметил, как табуретка подползла к краю. А под балконом уже около полусотни человек, концерт в разгаре. Мелькает мысль: «Что лучше: продолжать играть и, возможно, разбиться или бросить клавиши и схватиться за перила?» В самый последний момент решил спасать жизнь. Люди внизу волновались, не понимали, что произошло. Крикнул им, что чудом избежал смерти. Зрители посмеялись, и я продолжил играть. Было всего 17 выходов на балкон, с каждым разом людей становилось все больше. На финальном концерте было около 150 слушателей. Еще минут 15 до начала концерта, сижу на балконе, опускаю глаза, а там уже люди весь бордюр заняли. Сыграл первое произведение, поднимаю глаза от клавиш, а на улице человек 120 уже собралось, все занято: тротуар, газоны, остановка. Это было и неожиданно, и очень приятно. — Что сейчас для тебя музыка: хобби или работа? — Работа – это то, что приносит деньги. Хобби существует только для удовольствия. А у меня получается «два в одном». Я не воспринимаю музыку как работу, где «должен и обязан». Да, могу сидеть 26 часов над одним треком, не есть, не спать. Но только потому, что мне самому хочется это доделать. Это не надоедает, поэтому понятие «работа» в общепринятом смысле к музыке применить не могу. Последний год я берусь только за те проекты, которые мне интересны, с которыми приятно работать. И далеко не всегда из-за денег. Могу бесплатно. Что-то сложное воспринимается как вызов. Проектов сейчас много, все сразу доделать не успеваю. Очень жаль, что часов мало в сутках. — Всегда ли ты веришь в то, что ты талантливый? Бывают моменты, когда ты стараешься анализировать свое творчество критически? — Я постоянно оцениваю себя. Как справляться с результатом оценки, не знаю, это само собой происходит. Могу рассказать только о процессе, не зря же психологию изучал. Существует два уровня: «Я идеальное» и «Я реальное». Когда они наравне, тебе спокойно и развиваться не хочется. Тебе нравится то, что ты делаешь. А потом, допустим, из-за какого-то высказывания в твой адрес все меняется. Тяжело и больно слушать критику от тех, кого ты ценишь. Но это хорошо, через боль нужно пройти. Твое «Я идеальное» поднялось на новый уровень, и появился разрыв с «Я реальным». Значит, есть, куда развиваться. Через какое-то время оказывается, что ты вырос. После концертов на балконе у меня почти не было запоминающихся выступлений. Сейчас хочется какой-то новой музыки, возможно, электронной. На фестивалях выступать, где это будет уместно. Потому что просто пианино уже не интересно. Сажусь, начинаю что-то придумывать, играть и понимаю, что это не то. Не нравится то, что я делаю. Только недавно понял, почему. Потому что внутри есть какой-то определенный настрой на звучание, какая-то внутренняя музыка, и это совсем не то, что делают руки. Моя задача – поймать внутреннюю волну, придать ей сил и выпустить на свет. Было темно, и загорелось. Думаю, скоро получится, и люди услышат что-то качественно новое. — Сегодня быть композитором в Самаре престижно? — Что подразумевается под престижем? — Это когда при упоминании о твоих занятиях, никто не думает, что ты безработный, а, наоборот – весьма успешный молодой человек. Удалось переломить стереотип, что композиторы – это люди без определенного занятия, в растянутых свитерах и с растрепанной головой? — Свитер у меня новый, это мама связала (смеется). Насколько я могу судить по реакции людей, им интересно то, чем я занимаюсь. После выступлений меня часто спрашивают о том, как мой музыкальный вкус сформировался, что для меня музыка, почему именно такая и прочее. Часто просят что-то сыграть или дать послушать. Я не вижу негативного отношения, только заинтересованность. Хочу постоянно делиться своей музыкой. Помню, в детстве папа звал меня поиграть на пианино для гостей, и я бежал с мыслью: «Наконец-то!». Я жил в Питере, в Москве, и Самару я больше люблю. Но мне кажется, не только Самара провинциальна, но и вся страна. Когда ты делаешь музыку, у тебя должна быть какая-то более высокая цель, чем поиграть для соседних деревень. Сделать мир лучше локально и еще рассказать об этом всему миру. Музыкой хочется делиться с людьми. Чем их больше, тем лучше. А в России сейчас сложилась такая ситуация, что если ты не в Питере или Москве, ты не можешь претендовать на то, чтоб о тебе узнали. Я сужу по многим примерам наших групп, по диалогам с ними. Некоторые здесь начинали и уезжали насовсем. Кто-то начинал, становился крутым, оставался и пропадал. Получается, что нельзя заниматься большой музыкой в маленьком городе и невозможно вырасти. Это обидно. — Какие перспективы могут открыться в столице? Чего нельзя найти в Самаре? — В Москве много театров, много режиссеров. Можно писать музыку для кино, для игр, для перфомансов, выставок, спектаклей. Конечно, и масштаб больше, и качество проработки выше всегда в столице. Не потому что там какие-то особенные люди, просто так сложилось, к сожалению. В провинциальных городах это все, кажется, не нужно. Нет, здесь тоже не идиоты живут. Просто устои, привычки и уровни восприятия несколько иные. Например, в какую-нибудь глухую деревню приезжает всемирно известный перфомансист с Jay-Z на разогреве. Говорит о трансцендентности реальности сквозь призму метамодерна и вовлекает жителей в интерактивные инсталляции. Сельчане же не поймут и не оценят. Не потому, что они необразованные тупицы, а потому что им это неинтересно. В силу сложившихся устоев, вкусов, привычек, уровня жизни, наконец. Есть какой-то потолок восприятия. И я думаю, он есть и в Самаре. И с нашим состоявшимся проектом «Мама не узнает», и с другими проектами, которые еще в процессе создания, я понимаю, что еще немного и достигнешь максимума, стукнешься головой о потолок. А дальше некуда — только вниз. Это больно, обидно. Мне бы хотелось стать тем человеком, той группой, которая изменила бы это положение вещей, раздвинула границы музыки и известности далеко за пределы Москвы. Чтобы можно было заниматься большой музыкой, выступать в разных городах и даже странах, быть известным на полмира, но жить в Самаре. Мне хорошо здесь. — Помимо музыки ещё чем-то занимаешься? — Графическим дизайном. Все афиши себе рисую сам, кому-то логотипы создаю, визуальным оформлением разных проектов занимаюсь. Раньше создавал фирменные стили, сайты, лендинги. Сейчас отказываюсь, так как мне это совсем не интересно. Я не в состоянии делать что-то только ради денег. В этом, с одной стороны, прелесть, а с другой – сложность моего восприятия мира. Вот, например, в прошлом году меня пригласили поработать в Китае – четыре месяца по вечерам аккомпанировать вокалистке в отеле. Проживание, питание, перелет оплачивает работодатель. Полторы тысячи долларов в месяц. И в Китае давно хочу побывать, и цифры вроде голову кружат. Однако сначала послушал репертуар. Понял, что или в Китае руки на себя наложу, или вернусь и брошу музыку навсегда. Настолько это было не моё. Отказался, не захотел себя насиловать. До сих пор уверен, что это было правильное решение. Еще меня привлекает режиссура. Мой сосед – оператор. Он очень круто снимает. Периодически просит меня помочь или со сценарием, или с идеей, или поруководить процессом съёмок. Второй год делаем короткометражный фильм. Вообще-то это клип в 6-10 минут к сонате из моего нового альбома «Дом», но он настолько сложный, большой, там так много смыслов и подтекстов, что для меня это фильм. Соната тоже еще не готова – второй год не могу дописать третью часть, не пишется, не приходит пока. Но когда все это наконец сойдётся: музыка, звуки, голоса, обложка, видеоряд – мир немножко изменится к лучшему. Ник Черников — топовый видеоблогер из Самары, который обошел Шнура и Гребенщикова источник »

115 +