фото показано с : sgpress.ru

Нина Косолапова рассказала «Самарской газете» о трех годах, проведенных на оккупированной территории. Выживать было все тяжелее — Я родилась в ноябре 1937 года в Смоленске. То есть войну увидела четырехлетним ребенком. Но через такие ужасы, через такое эмоциональное напряжение пришлось пройти, что все помню и сегодня. Когда началась война, папа был в армии, и его сразу отправили на фронт. Детский сад, где работала мама, эвакуировали в Куйбышев вместе с авиационным заводом. Но я была такой слабой, болезненной, что она вместо работы сидела со мной дома. И в эвакуацию нас не отправили, мы оказались в оккупации. Ежедневные бомбежки, наш дом сгорел. Начались дни скитаний, голода, страха. Мама нашла комнатку в пустом полуразрушенном доме, и мы пытались там как-то существовать. Когда мама ходила мыть пол в аптеку, она закутывала меня в одеяло и оставляла одну в холодной комнате. Работа давала хоть какие-то гроши на пропитание. А я, пока ждала маму, кормила хлебными крошками мышку. До сих пор помню этого зверька, которого приручила своим скудным угощением. Мышка стала моим единственным другом. Выживать было все тяжелее и тяжелее. Холод и голод, голод и холод — такой была тогда наша жизнь. Потом мама устроилась мойщицей форм, в которых выпекали хлеб. Она соскребала с них горелые корки, замачивала в воде, и получалась такая коричневая масса. Мама называла ее кулешом. Им мы и кормились. Зубы становились черными. Когда ночью начинались бомбежки, мама ложилась рядом со мной в кровать и успокаивала: «Не бойся, это самолетики учатся». Выдержка мамы — Я была больше похожа не на живого ребенка, а на скелет, обтянутый кожей. Во время бомбежек мама заворачивала меня в простыню и спускалась с этим узелком в подвал, где было так называемое бомбоубежище. А после и вовсе перестала туда прятаться, потому что сил уже не было, и чувство страха, наверное, притупилось. А у меня отнялись ноги, я перестала ходить и почти не говорила. Помню, мама возьмет будильник и водит перед моими глазами: слежу я за предметом или нет? А я смотрела только в одну точку. После войны мама мне призналась: такое на нее навалилось отчаяние, что ребенок гаснет на глазах, а она помочь ничем не может и сама еле-еле ходит. И она пошла в развалины соседнего дома, чтобы покончить с собой. Но в последний момент ее остановила мысль: а если дочь выживет и будет ходить одна с  протянутой рукой, просить подаяние… И я выжила. Не знаю уж, откуда брались силенки держаться буквально на последней ниточке. Бомбежки усилились. Видимо, началось наступление наших войск. Однажды бомба разорвалась у нашего дома, половину снесло. Та комната, в которой были мы с мамой, повисла над обломками. Перебрались в другой дом. Рядом была столовая для немцев. Туда мы, голодные дети, ходили подбирать остатки еды. К тому времени я уже стала понемногу ходить. Но другая ребятня была по-шустрее, и мне мало что доставалось. У меня, наверное, был такой ужасный вид, что однажды немец подозвал меня, что-то говорил, потом налил в котелок супа и дал шоколадку. Я побежала к маме. А она, когда увидела это неимоверное богатство, вместо того чтобы обрадоваться, долго-долго плакала. Так мы и провели все три года оккупации. До сих пор сны снятся про те ужасы. Маме я всю жизнь благодарна — за ее неимоверную выдержку. Немцы начали отступать. И нас, местных жителей, использовали как прикрытие для машин с ранеными фрицами. Гнали в леса, чтобы мы валили деревья и маскировали технику, заставляли рыть окопы. Помню, как все вокруг взрывалось и горело, а мы прятались в окопах. Когда канонада немного замолкала, мамы выползали наверх и шли грабить брошенные немцами подбитые машины. Выносили все что могли, а в первую очередь еду. И в один день мы увидели уже не немцев, а солдат, которые говорили по-русски. Это было под деревней Кардымово. Сколько было радости! Хотя вокруг и продолжали рваться снаряды, свистели пули. Настало счастье — Мы повернули обратно в Смоленск. Он уже был освобожден. Вернулись домой, если можно так назвать оставшееся. Посреди бывшей комнаты — скелеты кроватей и пианино, гарь, пепел. Нас приютили добрые люди, уцелевшие во всем этом ужасе. Мама ходила на работу на почту, разбирала там письма-треугольники с фронта. А я каждый день отправлялась на помойку собирать очистки от картофеля. Мама их мыла, варила, очищала от тонкой шкурки и толкла. Добавляла лебеду, если она была, и пекла лепешки. А если в доме появлялась мурцовка — был праздник. Это вода, хлеб, лук и если повезет, немного подсолнечного масла и уксуса. Про такое кушанье-деликатес в ту пору так и говорили: «Он хватил мурцовки». Вскоре нас с мамой отыскали родственники и перевезли в Куйбышев. Мы поселились в доме на станции Безымянка. От железнодорожного полотна дом отделяла лишь тропка. Но мы быстро научились спать под грохот составов, шедших с фронта и на фронт. Ведь это были всего лишь поезда, а не взрывающиеся снаряды. Уже чувствовалось, что войне конец. Страна приходила в себя, на лицах стали появляться улыбки, хотя было еще очень трудно и совсем не сытно. И вот пришел долгожданный День Победы. Накануне ночью был дождь, утром на тропинке стояли лужи. И на этой тропинке между бараками и железной дорогой люди плясали, разбрызгивая грязь, плакали, смеялись, обнимались с совсем не знакомыми людьми. А потом настало большое счастье — с войны вернулся папа. Мы пошли его встречать. Я сразу его узнала, а он нас нет. Мама стала совсем седой. И я, ребенок войны, вытянувшийся и худой, тоже поседела. Меня потом долго стригли наголо и лечили, чтобы вернуть природный цвет волос. Родителей давно уже нет, и у меня возраст солидный. Но все годы самым светлым праздником был и остается День Победы. Я написала о нем стихи: Все гремело от песен и плясок, Но лишь только раздался салют, Мы вдруг поняли с этого часа: Ни тебя, ни меня не убьют. Меры поддержки детей войны (родившихся на территории СССР с 3 сентября 1927 года по 2 сентября 1945-го) определяют региональные власти. По действующему в Самарской области закону эта категория сейчас имеет право на внеочередное медицинское и социальное обслуживание. А те, чья пенсия ниже двукратного размера прожиточного минимума, — на выплату в 1 000 рублей к 9 Мая. источник »

75 +