28 февраля в пресс-центре «СГ» состоялась итоговая встреча в рамках открытого краеведческого лектория. Она была посвящена фигурам двух великих литераторов, с чьими именами связана история Самары. Старший научный сотрудник Самарского литературно-мемориального музея Ольга Жиганова рассказала об Алексее Толстом и о Максиме Горьком, трудившемся, кстати, в «Самарской газете» и публиковавшемся под псевдонимом Иегудил Хламида. В ходе встречи участники лектория разбирались, что в биографии классиков, которых в советское время нередко именовали «писателем номер один» и «писателем номер два», правда, а что миф.
- Эти две фигуры были настолько знаковыми, что вокруг них возник целый мифологический пласт. Отчасти этому способствовала власть, которая прославляла Горького как буревестника революции. Однако и сами писатели не чужды были процессу автомифологизации. Легенды, сложившиеся вокруг них, очень многочисленны и иногда совершенно невероятны, - отметила Ольга Жиганова.
Спикер рассказала, что одним из самых ярких мифов о Максиме Горьком было убеждение в том, что он якобы совершенно не чувствовал физической боли.
- При этом он был настолько душевно чутким человеком, что его внутренняя боль проявлялась в физических ранах. Однажды в одном из своих произведений он описывал сцену, в которой женщину ударили ножом, в этот момент на его теле якобы возник рубец от колотой раны, - пояснила лектор.
С не меньшим числом невероятных историй связана и фигура Алексея Толстого. Например, ему приписывали спекуляцию помещичьими землями. Среди иностранцев и эмигрантов в начале минувшего века бытовало убеждение, что советская власть в России долго не продержится, а пока можно по заниженным ценам скупать брошенные поместья. Продажей земли по поддельным документам тогда действительно занимались, но писатель вряд ли имел к этому какое-то отношение.
- Один из самых известных - миф о ковре, который писателю подарил сам Сталин. Во время работы над романом «Хлеб» Толстой посетил всесоюзную выставку, где ему приглянулся шикарный узбекский ковер. Продать этот экспонат с выставки писателю не согласились. О чем Толстой и сообщил Сталину в одном из телефонных разговоров. После беседы с вождем желанный ковер у автора появился, а роман был закончен гораздо быстрее, - рассказала лектор.
Таланты и поклонники
По словам Ольги Жигановой, оба писателя считались весьма артистическими личностями, исполнявшими в жизни разные роли, которые подчас становились самой их жизнью.
«Литературоцентричный» Горький развивал в себе образ идеального писателя, глашатая правды, никем не любимого, сопротивляющегося реальности. Исходя из этого убеждения он и конструировал свою биографию: плакал над неудачными литературными работами - как своими, так и приносимыми ему на оценку.
- Он любил людей мечтательных, которые могли изменить жизнь, дать ей особый заряд. Чужие мечты никогда не разрушал, но если вдруг человек начинал жаловаться, то резко становился очень черствым и невнимательным. Ему хотелось, чтобы человек всегда верил и постоянно мечтал. По этой же причине он не любил, когда люди приносят дурную весть. Достаточно вспомнить эпизод из пьесы «На дне», когда весть о повесившемся обитателе ночлежки «испортила хорошую песню», - пояснила спикер. - Его старания были в итоге оправданы - буревестником революции он стал, старался за всех заступиться, каждому помочь. Однако эта же автомифологизация сыграла с ним злую шутку. Впоследствии, будучи во многом недовольным советской властью, автор уже не мог выйти из роли, предать созданный образ и изменить биографию.
В отличие от Максима Горького, Алексей Толстой литературоцентричным человеком не был никогда, писательство воспринимал как труд и презирал тех авторов, которые ждут музу и вдохновения, особенно Блока. Не скрывал, что свои произведения подстраивал под нужды власти и для этих же целей мог переписывать их до бесконечности.
- Он писал: «Я циник - мне на все наплевать. Я простой смертный, который хочет жить хорошо, и все тут», - процитировала спикер.
источник »
