В ночь с 25 на 26 мая рядом с самым соленым озером в Европе – Эльтоном — прошел ультрамарафон Elton Ultra.
700 участников со всей России приехали в Волгоградскую область, чтобы испытать свои силы. Один из них – спортсмен-любитель из Самары Владимир Сухов. Придя в себя после ночного забега на дистанции 84 километра, он рассказывает о долгих тренировках, самых сложных моментах ультрамарафона и о том, что для него значит бег.
— Бег был самым тяжелым видом физической нагрузки для меня. В школе всегда были «тройки» по нему. Может, потому что я был маленький еще, может, потому что никто не показал, как правильно бегать. Но я его терпеть не мог.
В 2016 году перед своим 25-летием у меня случилась некоторая депрессия. Я решил понять, почему. Выбрал неделю, уехал в деревню и отключился от всех соцсетей, занялся самоанализом. Начал искать в интернете, что влияет на активность человека. Я писал дневники, изучал детали. Оказалось, очень важно, чтобы был в порядке гормональный фон. Стал выписывать, что на это влияет. Помимо питания, неожиданно для себя я увидел, что на многих порталах советовали бег. Он вызывает прилив гормонов. После трех-четырех километров происходит выброс эндорфина, тестостерона и так далее. И это один из толчков к улучшению общего самочувствия. Я решил попробовать. Сначала пробежал один километр, потом два, потом три. На свой день рождения я преодолел впервые четыре километра, окунулся в Волгу и даже написал небольшой пост об этом. Так я начал бегать. Я еще не знал всех тонкостей, у меня были обычные кроссовки, штаны какие-то драные. Просто надевал, что было, и выходил бегать.
— Как твои повседневные тренировки переросли в участие в общих забегах? — Мне однажды сказали: «Зачем ты просто так бегаешь, зарегистрируйся на полумарафон». Я так и сделал. В мае 2017 года я участвовал в «ЗаБег РФ» на дистанции в 21 километр. Тогда я купил форму, установил нормальное приложение, чтобы отслеживать хотя бы, сколько по времени бегаю. Раньше просто ставил метку в «Яндекс.Картах».
Когда пробежал первый полумарафон, мне казалось чудом, что люди могут такие вещи делать. Неделю после него отходил. И потом на полгода бег забросил. Очень редко занимался. Психология так сработала. Я достиг своей цели на тот момент. Прошел почти год, когда я решил, что нужно все-таки осуществить цель всех бегунов – пробежать марафон. Это как посадить дерево или прыгнуть с парашютом. Забег должен был проходить осенью 2018 года и с января я договорился о персональных занятиях с тренером Константином Рожновым. Летом продолжил подготовку в команде I lOVE SUPERSPORT с тренером Дмитрием Никеровым.
Я предвкушал, что марафон в 42,2 километра станет для меня как психологическая галочка. В итоге я пробежал, но ничего не ощутил. Я думал, что марафоны бегают сверхлюди. Так казалось мне, человеку, который сам марафон никогда не бегал. Но на самом деле это обычная история. Некоторые по два марафона в месяц бегают, некоторые чаще. Тогда я решил пробежать ультрамарафон.
— И как ты узнал об ультрамарафоне Elton Ultra? — Случайным образом. Мне прилетела реклама в интернете. Там было всего четыре дистанции. Мне понравилась на 84 километра. Ночной забег – необычно. Хотел купить билет, слотов не было. Я написал администраторам, и меня поставили в очередь. Через месяц так получилось, что слот освободился, и я смог его купить.
С января этого года я начал тренироваться. Сначала хотел сам готовиться. Тоже мог бы получиться некий вызов, когда ты сам себе тренер. Январь-февраль я тренировался по своей программе, постепенно увеличивая объемы. Но потом здравомыслие взяло верх. Я понял, что мне нужен профессионал, который будет поддерживать, контролировать, смотреть мои результаты. Я сам по себе не такой усидчивый, а дистанция серьезная. Новые вещи всплывали, с которыми я не сталкивался ранее. Поэтому я начал снова готовиться с тренером Дмитрием Никеровым.
— Какие вещи всплывали? — Во время забега на длительной дистанции идет большая потеря воды, еды и солей. Нужно точно рассчитывать, когда ты пьешь и ешь. Особенно важно соблюдать солевой баланс. Потому что, когда ты пьешь воду, вместе с потом выходят и соли. Если не поддерживать баланс, вода не будет задерживаться в организме и произойдет обезвоживание. Второе – экипировка. Одно дело — асфальт, но ультрамарафон проходил в степи. А степь – это разная поверхность. Нужно учесть все, вплоть до того, какие носки надеть. Кроссовки нужно брать на два размера больше, потому что во время забега стопа увеличивается. Такие мелочи могут быть жизненно важными на длительной дистанции.
— Во время ультрамарафона ты пил и ел на ходу, или для этого можно делать остановки? — Там были специальные точки питания. В полумарафонах и марафонах я вообще не думал о том, чтобы останавливаться. Все делал на ходу. Здесь я заметил, что ультрамарафонцы старались останавливаться, чтобы поесть и отдохнуть. Поэтому я тоже так делал, хоть к этому и не привык. Но остановок было немного. Если в обычном марафоне пункты питания расположены на расстоянии пяти километров друг от друга, то здесь уже 15.
— Есть временной лимит пребывания на остановке? — Лимита нет, есть общее время, за которое нужно преодолеть дистанцию. Она была разделена на две части: первые 48 километров нужно было преодолеть за шесть часов, с 48-го до 84-го – за пять часов. И ты сам регулируешь свое время. Если не укладываешься, тебя снимают с гонки. Я старался особо не задерживаться. — А не сложнее ли делать остановки во время бега, чем просто бежать без передышки? — Очень сложно. Потому что мышцы сразу начинают думать, что все закончилось, а все только начинается. После пунктов питания шел метров 100 пешком, потом медленно вкатывался через боль. Потом ноги привыкали, и переходил на бег. Но это потому что я любитель. Некоторые профессиональные спортсмены просто пробегали мимо остановок.
— В какой момент было бежать тяжелее всего? — Мне всегда тяжелее всего в середине. В том случае усталость накатила с 30 до 48 километр. Потому что 30 – уже много для организма, а это еще не середина даже. Психологически очень тяжело. Также первый временной лимит был достаточно серьезный. Многие участники сошли с дистанции именно на первом отрезке. Плюс это была ночь, зрение очень сильно уставало. Начала меняться погода. То ветер, то жара. Приходилось снимать и надевать экипировку постоянно. Лишняя трата энергии. Последние пять километров уже были не такие сложные. Было утро, уже виднелся финиш. — Кстати, о финише. Правдива ли легенда, что на последних километрах перед финишем у спортсмена открывается так называемое «второе дыхание»? — Длительная дистанция – не столько физиология, сколько психология. Потому что бег — достаточно монотонный вид спорта. И тут надо в первую очередь быть психологически готовым: когда заканчиваются силы, начинаешь чисто на психике бежать. Люди сходят не потому, что не могут, а потому, что не верят уже в свои силы. И «второе дыхание» открывается не с точки зрения прилива физических сил, а эмоций. Когда понимаешь, что укладываешься в лимит, что медаль твоя. Ты видишь финиш. Эта психологическая подпитка, наверно, и есть «второе дыхание».
— У тебя были мысли о том, чтобы сойти с дистанции? — Во время забега несколько раз закрывал глаза и представлял, что сейчас их открою — и я лежу в своей кровати. Проклинал это все. Мне было плохо, я хотел домой, не понимал, зачем это все сделал. Сейчас эти эмоции поутихли под ощущением победы. Хотя я специально старался их запоминать. Но слиться не хотел. Меня очень многие поддерживали до забега. Люди в соцсетях выкладывали слова поддержки, звонили, писали. Да и вообще я упертый. Решил, что сойду, только если мне станет плохо или получу травму. В итоге я уложился в лимит, пробежал 84 километра за 10 часов 37 минут. — Получается, ты бежал почти 11 часов подряд. Как не сойти с ума, когда все это время ты просто бежишь? — У меня был план, с каким темпом проходить дистанцию. Многие новички делают такую ошибку – быстро стартуют и потом быстро выдыхаются. Первые два километра я пытался найти кучку людей, которые бегут в том же запланированном темпе, что и я. Так я нашел мужичка и на пять километров я за него «зацепился». Что это значит: он бежит в определенном темпе, а я просто стараюсь за ним поспеть. Это гораздо проще, чем когда ты бежишь один. Ну, и периодически мы с этим мужиком общались.
О чем-то сверхзаумном думать вряд ли получится. Идет большая концентрация на поверхность, по которой бежишь. Дикая местность, ночь, а фонарик освещает только два метра впереди. То гора, то песок, то ямы. Я закачал специально заранее музыку на пять часов, но после пары песен понял, что у меня мозг просто начинает уставать. Я смотрел на людей, которые бежали впереди, шутил сам над собой, пытался какие-то идеи проработать. Вообще есть специальные методики. Кто-то считает шаги, кто-то пытается словить так называемое тоннельное мышление. Когда мозг частично как будто отключается, смотришь в одну точку и ни о чем не думаешь. А когда рассвело, смотрел пейзажи. Маршрут пролегал вокруг озера Эльтон, отсюда и название. Вокруг степь. Практически нет деревьев. Скорпиончики маленькие бегали.
— Не было жутко бежать по дикой местности ночью? — Было жутковато, конечно, но я бежал не один. Да и там некогда бояться. Не сдохнуть бы. — Что делать, если решил сойти с дистанции? Вдруг стало плохо, а вокруг степь, и может никого не быть рядом. — Если ты решил соскочить, нужно идти пешком до ближайшего пункта питания. В нашем случае пункты были в 15 километрах друг от друга. Тут надо думать, стоит ли сходить. Но если совсем плохо станет, все равно спортсмены бегут мимо. Они могут помочь или позвонить организаторам, если сеть ловит. Мы подписывали целый документ о том, что не имеем претензий, понимаем опасность и то, что можем умереть. Целый список ситуаций и причин, которые могут случиться. На моей дистанции участвовали 194 человека. 60 из них либо не уложились по времени, либо сошли с дистанции.
— Во сколько тебе обошлось участие в ультрамарафоне, включая билет экипировку и занятия с тренером? — Бег – это самый бюджетный вид спорта. Чтобы начать, достаточно сходить в «Декатлон», купить кроссы за полторы тысяч, и ты бегаешь. Но когда готовишься к ультрамарафонской дистанции, приходится покупать много обязательных вещей. Был целый список: рюкзак, емкости для воды, налобный фонарь, задний фонарь, спортивное питание специальное. Защитное покрывало — на случай, если меня климанет где-то на дистанции, чтобы я мог накрыться им и не замерзнуть, пока меня будут искать. Я старался выбирать бюджетные варианты, но в итоге набежало плюс-минус 50 тысяч рублей. Вместе со слотом на забег, билетами на поезд и проживанием. — Ультрамарафон закрыл твою психологическую галочку? — Да. Хотя первые пару дней после я ненавидел бег. Не хотел даже на кроссовки смотреть. Это неправильно, надо заминки делать после такой большой дистанции. Вообще у меня есть так называемая беговая зависимость. Это сродни любой другой зависимости, как курение, алкоголь. Даже если ты пропустишь неделю, через какое-то время организм сам потребует надеть кроссовки и бежать. Сейчас я хочу отдохнуть.
— Есть планы покорять новые дистанции? — Я приблизился к пределу своих возможностей на данном этапе. Ультрамарафон – это не только 84 километра. Это три месяца подготовки. Я максимально выделил время на это. И вряд ли пока смогу выделить больше. Если в будущем я смогу больше уделять внимания тренировкам, смогу ставить более серьезные цели. Но пока я психологически не чувствую в этом нужды. Я доволен тем, что сделал. От бега я уйти не хочу. Но, наверно, это будут просто меньшие дистанции, может, в других странах. Буду работать на улучшение временного результата. Но не буду сильно насиловать организм, потому что ультрамарафон — это для тех, кто посвящает этому жизнь. В последний месяц у меня уходило в день на тренировки по два-три часа. В воскресенье — по пять-шесть часов. Это очень много. Не считая еще финансовых затрат. Люди, которые бегают такие дистанции, они реально этим живут. У меня другая цель. Что я мог, я достиг, и пока мне хватит.
— Бег оказал какое-то пагубное влияние на тебя? — За месяц до первого полумарафона мне сказали, что к нему нельзя подготовиться за месяц. «Ты, скорее всего, не добежишь или добежишь, и у тебя климанет что-нибудь». Но ничего не климануло. После марафона мне сказали, что через неделю я поеду менять свои колени. Но у меня все нормально с коленями. Никаких проблем со здоровьем не ощущаю. Если есть что-то, что проявляется через десятилетия, то такое может быть. А может и не быть.
— Порождает ли бег какие-то интересные идеи в голове? — Да, когда бегу в свое удовольствие. Какие-то вещи я даже на ходу записывал. Вообще бег влияет на гормональный фон. Возвращаясь к тому, с чего мы начинали. Есть группа гормонов. Если у человека плохое настроение, значит, у него дисбаланс, ему сложно перестроиться резко в хорошее настроение. А бег дает такой всплеск гормонов, который может резко поменять настроение. Человек был в одном состоянии, а через 10 минут бега оно совершенно другое. — Значит, ты бегаешь больше по настроению? — В студенческие годы я участвовал в СТЭМе. Это два-три месяца подготовки, два дня перед концертом дикого волнения. Десять минут до выхода на сцену суперволнения. Потом два часа концерта, которые проносятся как один миг, и эйфория после. Когда я окончил университет, мне стало не хватать именно этого момента «за десять минут до». Который перемешивался со страхом, подогревался музыкой и атмосферой братства. И за десять минут до старта забега ультрамарафона я снова испытал те ощущения, которые были перед СТЭМом. Это одна из причин, почему я продолжаю бегать.
Эффект от ультрамарафона тоже есть, и он будет действовать достаточно долго. Я уже чувствую, как прибавляется уверенность. Хочу работать, какие-то проекты делать, не так страшно что-то новое запускать. Спорт закаляет характер. Я бегаю, потому что каждый забег откладывает под коркой уверенность в своих силах. Жизнь становится проще.
Фото: личный архив Владимира, Elton Ultra 18-летняя девушка-армрестлер о поединках с парнями, страхах и феминизме источник »
