фото показано с : sgpress.ru

В конце прошлого года заслуженный артист РФ, актер Самарского академического театра драмы им. Горького Олег Белов получил приз за лучшую мужскую роль на Международном театральном фестивале камерных спектаклей Terra Incognita в Санкт-Петербурге. Он представил на суд профессионального жюри под председательством кинорежиссера и драматурга, заслуженного деятеля искусств РФ Владимира Аленикова моноспектакль «Пришли те, кто пришли».    А в этом году любимец самарской публики выступил в роли помощника режиссера при восстановлении спектакля «Амадеус» по пьесе Питера Шеффера.  - Как вы отнеслись к идее восстановления спектакля, в котором долгие годы играли главную роль?    - Мы с Сашкой (Александр Амелин - исполнитель роли Сальери. - Прим. авт.) очень любили этот спектакль. Он для нас сделал очень много: зрительская любовь, профессиональный рост, занятость в театре. У Сашки были уже роли до «Амадеуса», а для меня это одна из первых больших ролей за 12 лет работы в труппе. Спектакль появился в 2004 году и стал для меня рубежным - после него я стал больше играть в родном театре. До этого приходилось искать работу на других площадках города. Последний раз мы сыграли его в ноябре 2011 года, а в 2012-м у меня случился инсульт, и Санька умер.    - Вас сразу планировали на роль Моцарта?    - Изначально был назначен Алексей Фокин. Но он никак не мог найти общий язык с Валерием Гришко - режиссером-постановщиком.    В это время Вячеслав Гвоздков выпустил «Академию смеха», где впервые сложился наш дуэт с Сашкой. И после просмотра Валерий Викторович предложил мне репетировать Моцарта. Я попытался отказаться: «Уже есть артист, я не хочу его выдавливать. Только если в пару». Но так получилось, что мы начали работать, и Лешка ушел. Они никак не могли найти общий язык с Гришко, у него было свое мнение. Тяжело ставить спектакль, когда артист категорически против всего, что ты делаешь. Если сначала он не хотел подводить режиссера, то теперь увидел, что есть другой человек на роль, и смог уйти со спокойной душой.  - Не было жаль видеть других артистов в спектакле?    - Я счастлив, что им предстоит пройти то же, что и нам. Не сомневаюсь, что они после него вырастут. Я получил этот спектакль, когда мне было 36 лет. Сашке - за 40. Сегодняшним исполнителям гораздо меньше - это возможность вырасти на хорошем материале.    На последних спектаклях «Амадеуса» мне было 43 года. В спектакле есть место, где Сальери спрашивает: «Сколько вам лет?» И я отвечаю: «26». Я ему сказал: «Сань, давай этот момент промахивать. Я не люблю, когда возраст исполнителя и персонажа не соответствует. Так неловко себя чувствую». Мы играем спектакль, доходим до этого места. «Сколько вам лет?» - «26». - «Сколько-сколько?» Я выскочил за кулисы и набросился на него: «Скотина! Я с тобой поделился болью, а ты сакцентировал!» Он мне сказал: «Успокойся. Ты не выглядишь на 43. Ты даже на 26 не выглядишь».    Я успокаиваю Игоря Новикова (исполнитель роли Моцарта в новой редакции. - Прим. авт.) тем, что мне приходилось играть молодость, а у него она есть.    Почему Ромео и Джульетту частенько играют старички? Потому что молодым исполнителям не хватает опыта для такого материала. А у нас сейчас исполнители ролей Сальери и Моцарта играют своих ровесников! Артисты говорили мне: «Зрители, которые видели ваш спектакль, будут сравнивать». И что? Я пришел еще при Петре (Монастырском. - Прим. авт.). У него всегда было два состава: он брал стопроцентного исполнителя и молодого. Если вдруг второй не справится, есть человек, который точно сыграет. А он таким образом проверял молодого. Человек учится на ролях.    Мне Алла Коровкина (актриса Самарского академического театра драмы. - Прим. авт.) рассказала: когда она пришла в театр, Ольга Шебуева уже была ведущей артисткой. Их постоянно ставили на роли в пару. Так поступали со всеми молодыми артистами. В силу нехватки опыта мы проигрывали «старшим» и комплексовали. Видя это, Ольга Михайловна пришла в гримерку к Алле и сказала: «Не переживай. Поверь, всегда будет ползала, которому будешь нравиться ты, и ползала, которому буду нравиться я. И никогда я не перетащу твою половину, как и ты мою». Это так мудро!    Примерно то же я сказал молодым артистам: «Есть зрители, которые видели наш спектакль, и это было для них потрясением. А вы можете стать потрясением для других, которые его не видели». Да, будут сравнивать. Ну и что? Если бы я этого боялся, то никогда не сделал бы «Холстомера» (моноспектакль Олега Белова в театре «Актерский дом». - Прим. авт.). Меня спрашивали: «Вы не боитесь, что вас будут сравнивать с Лебедевым?» Ну и пусть сравнивают.    - Какую задачу вы ставили перед собой как помощник режиссера?    - Помочь молодым артистам. Я понимал, что они могут зажаться и пробы не будут удачными. Валерий Гришко сразу сказал, что если ему не понравится то, что получится, он спектакль выпускать не будет. Мне хотелось успеть показать артистам, что они могут это сделать, до того, как что-то пойдет не так.    - Как вы действовали?    - Первое, что я им сказал: «Ни в коем случае не надо делать так, как было у нас». Я извинился перед Германом (Герман Загорский - исполнитель роли Сальери в новой редакции. - Прим. авт.). Если Игорю я могу подсказать какие-то вещи, потому что играл его персонажа, то про Сальери могу сказать только, как я сам его понимаю. Есть много сцен, над которыми режиссер-постановщик общался без меня, и я даже не слышал, что он говорил Сашке. Но я все равно работал с Германом с огромным удовольствием: все сказанное он осмысливал дома и на следующий день на репетиции делал то, о чем мы говорили, пропуская мои слова через себя. Делал не так, как Сашка, а по-своему.    Игорь пытался поначалу копировать. Я ему сказал: «Уходи как можно дальше от меня, ищи свое». Постепенно, с каждым сыгранным спектаклем он начинает это понимать.    - Сами не хотели сыграть в «Амадеусе»?    - Я сказал Гришко: «Я соглашусь только в том случае, если вы меня займете в этом спектакле. Там для меня даже есть роль. Капельмейстер Боно». Он говорит три слова за два с половиной часа. Он ответил: «Не обижайся, не возьму. Меня порвут все местные СМИ. Ты играл Моцарта, а я тебя поставил на капельмейстера Боно! Меня расстреляют».  - Когда первый раз вы смотрели спектакль в новой редакции, какие чувства испытывали?    - Насколько поразительна наша профессия... Когда мы еще только репетировали новую редакцию, я сидел, смотрел - у меня рождались все эмоции Моцарта! Вот что значит психофизика, когда хорошо простроена роль. Я обливался слезами. Мы отыграли 74 спектакля, а как первый раз! Поэтому я и был за восстановление - потому что спектакль был хороший, мы его любили, и хотелось, чтобы он жил.   источник »

80 +