фото показано с : sgpress.ru

Куб у них не белый, а скорее светло-серый. Таков цвет стен в новом пространстве Самарского литературно-мемориального музея «Горький центр». Но концепция белого куба 20-х годов XX века, согласно которой объекты искусства выставляются в белом пространстве, «Уместным театром» сохраняется.    Сначала в комнате нет абсолютно ничего, кроме исполнителя главной роли и светильников. Потом появятся пластиковые стаканы «с водкой», шумные пластиковые бутылки, светящийся шар, которым персонажи будут завороженно любоваться, сжимая все пространство вселенной до размеров этого условного глобуса. Традиционные для «Уместного» приемы создают неповторимый почерк театра, который, что удивительно, сохраняется вне зависимости от того, кто из режиссеров в данный момент представляет свою работу. В этот раз сразу двое постановщиков взялись разгадывать тайны поздней прозы Максима Горького.    - «Голубая жизнь» - это не тот Горький, которого мы знаем из школьной программы, - рассказала театральный критик Татьяна Журчева во вступительном слове (прекрасная традиция «Уместного театра»). - Вокруг любой крупной противоречивой фигуры всегда нарастает множество мифов: он и буревестник, и пролетарский писатель, и классик. Ему многое вменялось в вину, на него возлагалась ответственность за неудачи советской литературы, репрессии… После написания хрестоматийных песен - о соколе, о буревестнике - он прожил еще много. Часть этого времени - в эмиграции. У него была возможность посмотреть на свое прошлое, на свою молодость, внутрь самого себя. Он многое переосмыслил. Его эмигрантская проза 20-х годов - удивительная вещь. Ее мало кто читает. Даже горьковеды редко занимаются ее изучением.    Тем интереснее увидеть на сцене исследование на эту тему двух молодых режиссеров. Практически не меняя текста первоисточника, постановщики Игорь Катасонов и Артем Устинов добиваются того, что малоизвестный рассказ вековой давности звучит невероятно актуально. Они вместе с публикой погружаются во внутренний мир главного героя произведения, следуя за его фантазией, колеблющейся на границе безумия и переступающей эту грань. Мечты о Париже, об идеальной и иллюзорной «голубой жизни» генерируют в его воображении (и на сцене) различные образы: то возлюбленной, то умерших родителей, то воздушного мира французских фильмов новой волны.    В эту несуществующую, сумбурную, но сладостную для Константина Миронова реальность постоянно вторгается внешний мир в виде других персонажей. И чаще всего - его альтер-эго, максимально вульгарный и приземленный столяр Каллистрат. Артем Устинов и Игорь Катасонов сами взялись за исполнение главных ролей. Их видимое удовольствие от происходящего и обилие самоиронии раскрывают в тексте Горького невероятные юмористические пласты, на что публика с готовностью реагирует смехом.    Конечно, это плод подогретого экспрессивным эскизом воображения, но во время обсуждения показа (еще одна чудесная традиция «Уместных») казалось, что в хитро прищуренных глазах Горького на большом плакате вспыхивают искорки - настолько доволен «пролетарский» писатель тем, что потомки ломают головы над загадками его поздней прозы.   источник »

126 +